Помпадур дала миру моды немало: неглиже
прическу-«кораблик», красно-розовый оттенок волос
сделала популярным атлас
нарядный фартучек с кружевами и, наконец, знаменитый мешочек для рукоделия -— прообраз дамской сумочки, названный помпадуркой.
С именем этой самой знаменитой фаворитки XVIII века отныне ассоциируется жеманная грация, изящные женские пустячки и безделушки.
С ее легкой руки в женском костюме той поры большое внимание уделялось нижней одежде — юбке с распашной кофточкой. Дело дошло до того, что наконец-то она превратилась в настоящее произведение искусства: шелковое, обильно украшенное золотом и серебром, богатыми вышивками и кружевной отделкой. Она до того изысканна, что становится предметом гордости дам. Декольте делалось столь низким, что позволяло видеть почти весь бюст, включая соски. Дамская нижняя одежда становится все эротичней, все сексуальней, поистине превращаясь в «орудие мирового соблазна».
Поздно начинавшееся утро (2-3 часа дня) — оно называлось на светском языке «молодость дня» — изнеженные, утонченные дамы встречали исключительно в неглиже (реже в пеньюаре или пудермантеле). В них же принимали визитеров. Смелые кокетки даже выходили в прозрачном неглиже на прогулку, тем самым привлекая внимание кавалеров.
Один из наиболее изысканных фасонов неглиже был непосредственно связан с мадам де Помпадур. По имени своей легендарной хозяйки оно стало называться «неглиже а-ля Помпадур». Оно застегивалось на пуговицы на предплечье и облегало спину до бедер. В нем дама могла показать все то, что хотела, и лишь намекнуть на кое-что, что желала скрыть.
...Столь же страстной поклонницей неглиже была и сменившая в королевской опочивальне Помпадур бывшая проститутка Мария-Жанна Бекю, ставшая волею счастливого случая последней любовницей сластолюбивого Людовика XV и графиней дю Барри (1743-1793). Все отмечали, что у нее другой тип красоты, чем у Помпадур, однако прелести в ней было не меньше, чем у прежней великой фаворитки короля...
При пепельно-сером цвете волос у нее были темные брови и загибающиеся почти до бровей ресницы, оттенявшие голубые, почти всегда подернутые дымкой глаза, совершенно прямой нос над изгибом чувственного рта, цвет лица, напоминавший «лепесток розы в молоке», длинная и полная шея, круглые низкие плечи и такие тяжелые и полные груди, от одного вида которых у короля — большого поклонника этой части женского тела — начинали нетерпимо чесаться ладони. Даже без грима и в весьма скромном туалете она оставляла придворных дам в глубоко декольтированных нарядах не у дел. Она вообще предпочитала по возможности как можно меньше пользоваться гримом и кокетливые неглиже пышным официальным туалетам. В первую очередь она заботилась о красоте своего главного оружия — восхитительного тела. Графиня дю Барри одной из первых стала принимать ставшие затем модными среди аристократок турецкие ванны и пользоваться услугами молоденьких юношей — массажистов. Именно она придумала довольно легкомысленную прическу, вскоре ставшую модной и известную как «шиньон а ля дю Барри».
Простая уличная девка Жанна Бекю, ставшая королевской куртизанкой графиней дю Барри, красиво доиграла свою роль. Она кончила жизнь, как и многие «герои и героини ее веселого и беззаботного времени» на... революционной плахе. Таковы гримассы судьбы...
Ближе к концу века в домашнем обиходе большои популярностью стал пользоваться очень сексуальный костюмчик «субретки» (горничной) — изящный чепчик, короткая верхняя юбочка, кокетливо открывающая нижнюю и нарядный передничек или фартучек.
...Кстати, в версальском дворце Малый Трианон королева Мария-Антуанетта в муслиновом фартучке собственноручно доила коров — сливочно-белую Бланшетту и Брюнетту цвета красного дерева, снимала сливки и стряпала королю и дофину омлеты с шампиньонами. Очень скоро подобный фартучек стал выходным туалетом...
Объяснение этой новинки очень простое. Вечера стали заполняться интимными ужинами, светские дамы играли «роль прелестных служанок»... в кокетливых передничках-фартучках. Так родился афоризм: «Вечером герцогиня и горничная выглядят одинаково одетыми».
Если раньше фартук (передник) считался знаком того, что эта женщина неприкосновенна для постороннего мужчины, то теперь фартук стал у аристократок знаком всего лишь особого кокетства, принадлежностью эротического костюма.
Точнее всех, пожалуй, охарактеризовал эту эпоху известный государственный деятель Франции конца XVIII — начала XIX в. Талейран. Когда революционная гильотина начала сечь кукольные головы расфранченной и развращенной до предела французской аристократии, он бросил исторически фразу: «Кто не жил до 1789 г., тот не знает, что такое Радость Жизни!»
