Во второй половине XVII в. в европейской моде стали господствовать вкусы французского двора короля-Солнце Людовика XIV Великого (1638-1715), определившего характер своего правления знаменитой фразой: «L Etate с'est moi!» (по франц. — «Государство — это я!»). Жизнь при дворе подчинялась строгому этикету и представляла собой бесконечно длящийся спектакль, главным действующим лицом которого был король.
С началом правления Людовика XIV поменялись идеалы мужской красоты. Красавцем теперь стал называться мужчина, не способный к физическому труду. Красивая тонкая кисть, непригодная к работе, зато умеющая нежно и деликатно ласкать. Красивая маленькая ножка, движения которой похожи на легкий танец, едва способная ходить и совершенно не способная ступать решительно и твердо.
Мужчина-рыцарь, воин окончательно превратился в светского придворного. Обязательное обучение дворянина танцам, музыке придавал его облику изящность. Его манеры, пластика вырабатывались главным образом под влиянием любимого извлечения двора — балета, который исполнялся тогда не профессионалами-артистами, а придворными и членами королевской семьи. Благодаря постоянным занятиям танцами, мужчины освоили округлые жесты, грациозные поклоны. На смену грубоватым повадкам и физической силе пришли иные высоко ценимые качества: ум, хитрость, изящество. Мужественность XVII в. - это и величественность осанки, и галантное обращение с дамами. В который раз женские вкусы поменялись: импозантный, надменный мужчина с тонкими чертами изнеженного лица и мелодичным голосом, изыскано обходящийся с дамами, ловкий охотник, наездник и танцор — вот их новый кумир. Таков портрет типичного придворного щеголя. Таким был король Людовик XIV!
...Людовик обладал незаурядными художествеными дарованиями. Так, он безошибочно играл на многих музыкальных инструментах, в оркестре улавливал малейшую фальшь и до 32 лет (вплоть до 1670 г.) танцевал на сцене в постановках классического балета, нередко его партнером был знаменитый танцор того времени Пьер Бошан. Недаром балет стал одним из любимейших развлечений придворной знати...
...Кстати, угодных себе дворян Людовик XIV осыпал наградами, придумывая им должности, которые щедро оплачивал. Среди придворных был хранитель королевской трости, хранитель королевского парика, надзиратель за королевским ...ночным горшком. Примечательно, что последняя должность считалась особо почетной: человек, следивший за королевским «стулом», больше других знал о состоянии здоровья Его Величества. Среди французского дворянства считалось особой привилегией присутствовать при утреннем одевании королевской персоны, которое занимало не менее двух часов...
Именно с легкой руки Его Величества Людовика XIV стоимость нарядов стала фантастической. Так, один из его костюмов — пошитый самым знаменитым портным того времени Жаном Барайоном — оценивался в 2 миллиона ливров: на нем было одних только алмазов и бриллиантов около 2 тысяч! Подражая королю-Солнце, его придворные старались не отстать от моды на роскошные одеяния, и если не превзойти самого августейшего монарха, то, по крайней мере, не ударить в грязь лицом друг перед другом. Образцами для подражания королю стали не только его одежда, походка, но и содержимое вошедших в моду карманов.
Великолепный Людовик играл свою роль властелина цивилизованного мира с таким достоинством и тактом, что его вкусы, в том числе в моде, были приняты в качестве образца. (При этом его интеллектуальные способности историки, да и фрейлины королевы в один голос оценивали как весьма средние). Актер он был божьей милостью и ни разу за все свое очень долгое правление не сбился со своей роли абсолютного монарха. Быть одетым так же, как король-Солнце, означало проявить верноподданическую покорность. Мода стала льстивым царедворцем.
По примеру Его Величества в мужском гардеробе насчитывалось не менее 30 костюмов по количеству дней в месяце — и менять костюмы полагалось ежедневно! А в середине правления Людовика XIV появился еще один королевский «сюрприз» — специальный указ об обязательной смене одежд по сезонам. Весной и осенью следовало носить одежды из легкого сукна, зимой — из бархата, ратина и атласа, летом — из тафты, шелка, кружев или газовых тканей. Так что недаром пословица того времени гласила: «Дворянство носит свои доходы на плечах», дорогой роскошный костюм был признаком роскоши и эталоном красоты той поры.
Сочетание цветов в одежде поначалу было довольно яркое и дерзкое: синий с алым либо темно - синий или темно-зеленый с белым и т. д. Только позднее, по мере взросления, а потом и старения Его Величества, в моду вошла гамма теплых тонов — коричневых, золотистых, табачных в сочетании с золотом. Особо модны стали полутона.
...Кстати, Людовик не жаловал черный цвет и черной стали делать только траурную одежду.
Большой траур отличался от малого широким черным плащом и спущенной со шляпы черной вуалью. Его надевали только на похороны. В малом трауре шляпа имела черный бант. Считалось крайне неприличным не носить траурный костюм после смерти близких...
Как известно, Людовик XIV вступил на престол еще 5-летним ребенком, и за него правила регентша-мать, королева Анна Австрийская. В этот период моде был присущ оттенок детскости: подражая малолетнему королю, придворные и аристократическая знать стали носить короткие одежды и длинные волосы.
Когда Людовик XIV вышел из детского возраста, он сам стал законодателем мод, и взгляды всех модников снова обратились на него. В 1665-1670 гг. в костюме произошли перемены: он стал строже. Это был образ солидности, власти и богатства. «Великодушие и великолепие» — вот отныне девиз короля. Мужчины в те времена любили опоясываться широким цветным шарфом, который на боку завязывался кокетливым бантом.
...Кстати, о бантах. Подражая королю-Солнце, модники крепили их повсюду, буквально унизывая костюм: на левом плече, на каждом буфе рукава, на перчатках, на каждой туфле, везде, где только можно было, сидел импозантный бант (по-франц. — galant). По этой причине франтов стали называть «les galiants», а затем и эпоха стала именоваться «галантной». На костюм нашивали до 30 м лент у 500-600 бантов. Банты вплетали даже в парики. Розетки из лент и банты так закрывали спереди башмаки, что модник напоминал мохноногого голубя. Отсюда пошло еще одно выражение — пижон (по-франц. — голубь). Именно в эпоху Людовика XIV возник особый фасон банта в честь ушедшей любви. Обычно он был связан с какой-то конкретной личностью и ее излюбленным цветом. А поскольку романов, как настоящих, так и придуманных, было много, то и количество бантов всевозможных расцветок по всему костюму было соответствующим...
(Продолжение следует.)
